<html><b>Владимир Журавлев: Инвесторы жаловались, что 70% приходилось отдавать заместителю главы</b></html>
Бывший депутат МО Город Ломоносов от КПРФ Владимир Журавлев рассказал ЗАКС.Ру о том, как муниципалитет стал "придатком Петродворцового района", почему бывшие учителя не воруют, а также поведал о самых громких, на его взгляд, коррупционных скандалах уходящего года в России и Санкт-Петербурге.
Старушки не воруют
— МО Город Ломоносов может "похвастаться" коррумпированностью?
— Нет, вот с этим делом никогда не было особо проблем. Еще на прошлых выборах пять или шесть лет назад главой муниципального совета стала бывший директор гимназии, главой администрации — ее подруга, тоже учитель. Они поставили задачу, как пришли, чтобы ничего нигде не воровалось. Мы, когда депутатами были, за всем следили, бюджеты все проверяли. Весь бюджет был открытый, если были какие-то вопросы, мы их задавали, а нам объясняли, почему те или иные суммы выделяются на благоустройство или культурно-массовые мероприятия. Всё было на глазах.
Ни разу не видел каких-то коррупционных действий, хотя на меня выходили и молодые "яблочники", и "Красивый Петербург", чтобы проверить, как дела обстоят в муниципалитете. Несмотря на то что я в оппозиции, могу сказать, что там реально всё хорошо.
— Всегда так было или приход глав-учителей положительно повлиял на ситуацию в муниципалитете?
— Были разные периоды. Первый — когда образовался муниципалитет, в 1997 году. Это был лучший муниципалитет в городе, в котором работали умные люди. Потом пришли военные-приспособленцы. Третий период — время работы самого позорного созыва. Там глава муниципального совета, бывший военный, ругался со своими заместителями, сдал городские полномочия города Ломоносова, который присоединили к Петродворцовому району. Глава совета третьего созыва шел откровенно воровать. Он поссорился с главой администрации, тот тоже был военный — люди непростые, нашла коса на камень. В четвертом созыве я подключился. Это был самый короткий созыв, просуществовал всего несколько месяцев. Потом был пятый созыв, пришли люди, конечно за счет фальсификаций, но пришли старушки-пенсионерки, которые в коррупционном отношении ведут себя очень примерно. Потому что им это не надо. У них есть хорошая пенсия, зарплата, звание заслуженного учителя России. Терять лицо им не хочется.
— Почему муниципалы нарушают закон: у них маленькие зарплаты, "распил" бюджета — это национальная русская особенность?
— Я думаю, что в некоторых муниципалитетах во власть идут для того, чтобы стать главой администрации и сесть на госзаказы со своей фирмой. Например, в той же Стрельне главой совета стал предприниматель, человек не бедный. Сразу, как пришел к власти, все заказы по благоустройству стала выигрывать его фирма. От тех, кто был против этого, постепенно избавились. Это и есть коррупция. Ведь должны быть честные торги. У нас же в Петродворце в районной власти была ставка сделана на то, чтобы привести к власти управляемых марионеток, которые при этом не захотят заниматься коррупцией.
— От "управляемых марионеток" много пользы для муниципального округа?
— Пользы от них — ноль. Они не вредят, но никак и не помогают округу. Как я уже говорил, к власти пришли бараны, которых пригнали, чтобы создать кворум. Как им скажет глава муниципального совета голосовать, так они и проголосуют. Сейчас муниципальный совет МО Город Ломоносов — придаток петродворцовой администрации, их команды выполняются беспрекословно.
— Возможно, что муниципалитет будет реализовывать какие-то сомнительные схемы, если получит такое указание из района?
— Возможно. Но могу сказать, что мы за два созыва запугали петродворцовую власть. Они пока Ломоносова боятся, может даже — ненавидят. Но действуют аккуратно, в том числе с общественным мнением. Я смотрю, выложены большие бабки, чтобы подкупить это самое общественное мнение. Раньше у нас была оппозиция. А сейчас марионетки пришли. Возможно, будет тихо, как в Стрельне и Петергофе, которых не слышат. Но пока вроде всё работает на том же уровне, что при прошлом совете.
Коррупция в Петербурге: тише, но не меньше
— Какие коррупционные скандалы 2015 года вам запомнились больше всего?
— Естественно, история про прокурора Чайку с сыновьями — преступники, которых не видит Путин в упор. Конечно, Васильева с Сердюковым возмутили, которые разворовали всю военную отрасль и которым ничего за это не стало. У нас за время Сердюкова военные части почти все закрылись, люди, которые жили там в общежитиях, оказались в подвешенном состоянии. Нам приходилось решать этот вопрос.
Еще у нас памятник местного значения "Самоходное орудие" был. При Сердюкове люди приехали, сняли памятник и увезли в Москву, памятник был продан в частный музей олигарха. На местном уровне сейчас идет захват экологического заповедника "Плавни Кронколонии" рядом с Бронкой. Я написал по этому поводу в прокуратуру Санкт-Петербурга. По моему мнению, решение взять и отрезать кусочек особо охраняемой территории и передать его военным должно быть исследовано на предмет коррупционной составляющей. Потому что потом военные выселяются, и частная фирма получает эти земли. И всё это — при прямом содействии администрации, не самых последних её представителей.
— А отношение горожан как-то изменилось к проблеме коррупции?
— Люди стали более пассивные. Смотрят телевизор, радуются, что "Крым наш", процент доверия к Путину достигает чуть ли не ста. Если активисты начинают проверять чиновников, а не воруют ли они, в ответ слышат обвинения в том, что работают на Госдеп или рвутся во власть, чтобы самим начать воровать. В честные человеческие намерения никто уже не верит. Из-за этого бороться с коррупцией стало сложней.
— Тендерная система проведения государственных закупок — эффективный антикоррупционный инструмент?
— Тендеры не работают. При старом главе мне жаловались инвесторы, что 70% от выигранного тендера шли на откат заместителю главы. Если, допустим, работа стоила десять миллионов, то семь нужно было отдать ему лично. Сейчас, говорят, стало 65 процентов. Это не коррупция разве?
— Почему, если все об этом знают, взяточников и откатчиков не наказывают?
— Это вопрос к прокуратуре и ко всем силовым надзорным органам. Знаю примеры, когда муниципальных служащих по 20 раз обыскивали за взятки. У одного замглавы каждый год были обыски, потом всегда отпускали и он работал дальше, стал главой. А все жители жаловались, что он ходил и нагло требовал взятки.
— Как вычислить коррупционера среди работников муниципалитета?
— Никак. Нет никаких опознавательных знаков. Честного человека от нечестного отличить невозможно. Вот я был депутатом от КПРФ, полностью оппозиционным, отправлял кучу писем, работал. А были единороссы, которые ничего не делали. Для постороннего человека между нами нет никакой разницы. То же и с воровством.
— В Петербурге есть различные организации, которые борются с коррупцией, например "Муниципальная пила", на базе которой было создано петербургское отделение Фонда борьбы с коррупцией. Считаете ли вы подобную работу эффективной?
— "Муниципальная пила" как-то обращалась ко мне. Их почему-то заинтересовало, почему у нас на праздники дворов было выделено полмиллиона. Я им объяснил, что это не нецелевое расходование средств, а реальная необходимость, что мы добивались того, чтобы праздники эти были. В центре города они есть, почему у нас — ни одного? В целом могу сказать, что там, где в муниципалитетах есть представители подобных организаций, где есть реальная оппозиция, там всё нормально. А где таких людей нет, там всё глухо.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга
